Неточные совпадения
— Ради самого Христа! помилуй, Андрей Иванович, что это ты делаешь! Оставлять так выгодно начатый карьер из-за того только, что попался начальник не того… Что ж это? Ведь если на это глядеть, тогда и в
службе никто бы не остался. Образумься, образумься. Еще есть
время! Отринь гордость и самолюбье, поезжай и объяснись с ним!
Так он очищался и поднимался несколько раз; так это было с ним в первый раз, когда он приехал на лето к тетушкам. Это было самое живое, восторженное пробуждение. И последствия его продолжались довольно долго. Потом такое же пробуждение было, когда он бросил статскую
службу и, желая жертвовать жизнью, поступил во
время войны в военную
службу. Но тут засорение произошло очень скоро. Потом было пробуждение, когда он вышел в отставку и, уехав
за границу, стал заниматься живописью.
Тут, во
время службы в Сенате, его родные выхлопотали ему назначение камер-юнкером, и он должен был ехать в шитом мундире, в белом полотняном фартуке, в карете, благодарить разных людей
за то, что его произвели в должность лакея.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего
времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной
службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной
службой были связаны так, чтобы ответственность
за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
Добрые люди винили меня
за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на волю божью будущность семьи, — может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то
время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на
службу, мог бы быть «вице-губернатором»,
за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!».
Иван Фомич Синегубов — письмоводитель Струнникова. Это старый подьячий, которого даже в то лихоимное
время нашли неудобным держать на коронной
службе. Но Федор Васильич именно
за это и возлюбил его.
За тридцать с лишком лет
службы вдова судьи, известного своей исключительной честностью в те темные
времена, получила что-то около двенадцати рублей вдовьей пенсии.
Увлекшись этим богословским спором, Вахрушка, кажется, еще в первый раз
за все
время своей
службы не видал, как приехал Мышников и прошел в банк. Он опомнился только, когда к банку сломя голову прискакал на извозчике Штофф и, не раздеваясь, полетел наверх.
Баушка Лукерья сунула Оксе
за ее
службу двугривенный и вытолкала
за дверь. Это были первые деньги, которые получила Окся в свое полное распоряжение. Она зажала их в кулак и так шла все
время до Балчуговского завода, а дома спрятала деньги в сенях, в расщелившемся бревне. Оксю тоже охватила жадность, с той разницей от баушки Лукерьи, что Окся знала, куда ей нужны деньги.
Кандидат служил, когда его призывали к его
службе, но уже не пажествовал
за Лизой, как это было зимою, и опять несколько возвратился к более спокойному состоянию духа, которое в прежние
времена не оставляло его во весь летний сезон, пока Бахаревы жили в деревне.
— Да, — продолжал Абреев, — но я вынужден был это сделать: он до того в делах моих зафантазировался, что я сам мог из-за него подпасть серьезной ответственности, а потому я позвал его к себе и говорю: «Николай Васильич, мы на стольких пунктах расходимся в наших убеждениях, что я решительно нахожу невозможным продолжать нашу совместную
службу!» — «И я, говорит, тоже!» — «Но, — я говорю, — так как я сдвинул вас из Петербурга, с вашего пепелища, где бы вы, вероятно, в это
время нашли более приличное вашим способностям занятие, а потому позвольте вам окупить ваш обратный путь в Петербург и предложить вам получать лично от меня то содержание, которое получали вы на
службе, до тех пор, пока вы не найдете себе нового места!» Он поблагодарил меня
за это, взял жалованье
за два года даже вперед и уехал…
Эта обедня собственно ею и была заказана
за упокой мужа; кроме того, Александра Григорьевна была строительницей храма и еще несколько дней тому назад выхлопотала отцу протопопу камилавку [Камилавка — головной убор священников во
время церковной
службы, жалуемый
за отличие.].
— Ужасная! — отвечал Абреев. — Он жил с madame Сомо. Та бросила его, бежала
за границу и оставила триста тысяч векселей
за его поручительством… Полковой командир два года спасал его, но последнее
время скверно вышло: государь узнал и велел его исключить из
службы… Теперь его, значит, прямо в тюрьму посадят… Эти женщины, я вам говорю, хуже змей жалят!.. Хоть и говорят, что денежные раны не смертельны, но благодарю покорно!..
«Предав вас вместе с сим
за противозаконные действия по
службе суду и с удалением вас на
время производства суда и следствия от должности, я вместе с сим предписываю вам о невыезде никуда из черты городской впредь до окончания об вас упомянутого дела».
Когда я приехал туда и по
службе сошелся с разными людьми, то мне стыдно стало
за самого себя и
за свои понятия: я бросил всякие удовольствия и все
время пребывания моего в Париже читал, учился, и теперь, по крайней мере, могу сказать, что я человек, а не этот вот мундир.
Ромашов вытащил шашку из ножен и сконфуженно поправил рукой очки. Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже в училище, а
за полтора года
службы и совсем забыл это искусство. Занеся высоко над головой оружие, он в то же
время инстинктивно выставил вперед левую руку.
Рассердился на меня не на шутку
за то, что я выразился, якобы он, в удобное для охоты
время, командирует своего секретаря, под видом дел
службы, собственно для стреляния дичи к столу его сиятельства.
Наконец шестилетний срок обязательной
службы истек и Валерушка поспешил воспользоваться свободою.
За два месяца перед окончанием срока он уже взял отпуск и собрался в"свое место", с тем чтобы оттуда прислать просьбу об отставке. В то
время ему минуло двадцать семь лет.
Ко всякому делу были приставлены особые люди, но конюшенная часть была еще в особом внимании и все равно как в военной
службе от солдата в прежние
времена кантонист происходил, чтобы сражаться, так и у нас от кучера шел кучеренок, чтобы ездить, от конюха — конюшонок, чтобы
за лошадьми ходить, а от кормового мужика — кормовик, чтобы с гумна на ворки корм возить.
— А главное, — подхватил капитан, молчавший всё
время, — вот что, Владимир Семеныч: — вы представьте себе, что человек, как я, например, служит 20-ть лет на 200 рублях жалованья в нужде постоянной: так не дать ему хоть
за его
службу кусок хлеба под старость нажить, когда комисьонеры в неделю десятки тысяч наживают!
Солидно и приземисто выглядывал ее дом своими двумя этажами из-за ряда подстриженных лип и акаций, словно приглашая прохожего наесться и выспаться, но, в то же
время, угрожая ему заливистым лаем двух псов, злобно скакавших на цепях по обеим сторонам каменных
служб.
Он мстил мысленно своим бывшим сослуживцам по департаменту, которые опередили его по
службе и растравили его самолюбие настолько, что заставили отказаться от служебной карьеры; мстил однокашникам по школе, которые некогда пользовались своею физической силой, чтоб дразнить и притеснять его; мстил соседям по имению, которые давали отпор его притязаниям и отстаивали свои права; мстил слугам, которые когда-нибудь сказали ему грубое слово или просто не оказали достаточной почтительности; мстил маменьке Арине Петровне
за то, что она просадила много денег на устройство Погорелки, денег, которые, «по всем правам», следовали ему; мстил братцу Степке-балбесу
за то, что он прозвал его Иудушкой; мстил тетеньке Варваре Михайловне
за то, что она, в то
время когда уж никто этого не ждал, вдруг народила детей «с бору да с сосенки», вследствие чего сельцо Горюшкино навсегда ускользнуло из головлевского рода.
Я вот вас сейчас подвезу до Никитских ворот и попрошу о маленьком одолжении, а сам поскорее на
службу; а вы зато заведете первое знакомство, и в то же
время вам будет оказана услуга
за услугу.
По крайней мере
за время моей
службы у Вольского ни один солдат им не был отдан под суд.
Приехав на пароход во
время молебна, Фома стал к сторонке и всю
службу наблюдал
за купцами.
Кроме того, как в это
время Доримедонт Васильич часто должен был ездить в город, где хлопотал о пенсии
за свою
службу и раны, ему нужен был кучер, то мужики выбрали для услуг из своей среды мужика Зинку.
M-r Оглоблин приходился тоже кузеном и князю Григорову, который, впрочем, так строго и сурово обращался с ним, что m-r Николя почти не осмеливался бывать у Григоровых; но, услышав последнее
время в доме у отца разговор об Елене, где, между прочим, пояснено было, что она любовница князя, и узнав потом, что ее выгнали даже
за это из
службы, Николя воспылал нестерпимым желанием, что бы там после с ним ни было, рассказать обо всем этом княгине.
Пользуясь правом жениха, Рославлев сидел
за столом подле своей невесты; он мог говорить с нею свободно, не опасаясь нескромного любопытства соседей, потому что с одной стороны подле них сидел Сурской, а с другой Оленька. В то
время как все, или почти все, заняты были едою, этим важным и едва ли ни главнейшим делом большей части деревенских помещиков, Рославлев спросил Полину: согласна ли она с мнением своей матери, что он не должен ни в каком случае вступать снова в военную
службу?
Что представления Петру разных лиц были делом обыкновенным и что
за ними зорко следили приверженцы обеих партий, видно из следующей выписки из письма Шакловитого к Голицыну во
время первого крымского похода: «Сего ж числа, после часов, были у государя у руки новгородцы, которые едут на
службу; и как их изволил жаловать государь царь Петр Алексеевич, в то
время, подступя, нарочно встав с лавки, Черкасский объявил тихим голосом князь Василья Путятина: прикажи, государь мой, в полку присмотреть, каков он там будет?» (Устрялов, том I, приложение VII, стр. 356).
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого
времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого
времени, разделившись на партии, с чувством собственного достоинства сели
за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на
службе верою и правдою и награжденный
за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который
за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу)
за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
Я бывал с ним вместе на литературных вечерах у Ф. Ф. Кокошкина, у которого обыкновенно собирались Каченовский, Мерзляков и Ф. Ф. Иванов, сочинитель драматических пиес «
За богом молитва, а
за царем
служба не пропадают» и «Не бывать фате» — пиес, которые в свое
время имели значительный успех.
К моему особенному счастью, его высокоблагородия господина полковника в то
время,
за отъездом в Киев, при полку не находилось, а попала моя бумага по какому-то случаю господину премьер-майору. Он призвал меня к себе и долго уговаривал, чтобы я служил, прилежал бы к
службе и коль скоро успел бы в том, то и был бы произведен в «фендрики» (теперь прапорщики), а там бы, дескать, и дальше пошел.
В 1818 году Загоскин оставил
службу при театре и был перемещен на штатную ваканцию помощника библиотекаря с жалованьем. Он принимал деятельное участие в приведении библиотеки в порядок и в составлении каталога русских книг,
за что через два года был награжден орденом Анны 3-й степени. В непродолжительном
времени, и именно 5 июля 1820 года, он оставил
службу и должность штатного помощника и был переименован в прежнее звание почетного библиотекаря.
В одно
время с Шушериным она перешла на петербургскую сцену и также по болезни выходила на пенсию, на шестьсот рублей ассигнациями в год; которую и получила прежде Шушерина, что было устроено им самим, с намерением облегчить получение своей пенсии, гораздо значительнейшей, ибо давать их актерам с московского театра Медокса, считая частную
службу за казенную, — было тогда делом новым и могло встретить затруднения.
Они занялись исключительно волокитством; от боярских палат до швеи иностранного происхождения и до отечественных охтенок — ничего не ускользало от наших молодых людей. К тому же князь успел раза два проиграться в пух, надавать векселей
за страстную любовь, побить каких-то соперников, упасть из саней мертво пьяный, словом, сделать все, что в те счастливые
времена называлось
службой в гвардии.
За хозяйство Лев Степанович принялся усердно; он и на
службе своего именья не расстроил, а напротив, к родовым тысяче душам прикупил тысячи полторы; но теперь, не вдаваясь в агрономические рассуждения, он разом сделался смышленым помещиком, с той сноровкой, с которой из лейб-гвардии капитанов стал в год
времени деловым советником.
А тот, смотрю, глядит на меня и бледнеет, потому, знаете: наша полицейская
служба к нам вольнолюбивых людей не располагает. Особенно в тогдашнее
время, для француза я мог быть очень неприятен, так как, напоминаю вам, тогда наши русские отношения с Франциею сильно уже портились и у, нас по полиции часто секретные распоряжения были
за разными людьми их нации построже присматривать.
Бог его знает, что и сказать о нем… выгнанный
за последний свой поступок откупщиком из
службы, он, говорят, был опять некоторое
время на провинциальном театре, потом служил у станового пристава писарем и, наконец, теперь уже несколько лет содержится в сумасшедшем доме.
А у него — канальи — были деньги. Войдя однажды к нему в комнату, я застал его
за стрижкой купонов. Он немного смутился, встал и загородил бумаги спиной и распахнутым халатом. Я твердо уверен, что во
время службы за ним водились и взяточничество, и вымогательство, и превышение власти, и другие поступки.
Антонина. В штатском ты — жалкий. Похож на полицейского чиновника, выгнанного со
службы за взятки и кутежи… (Зажигает лампу.) Ты не помнишь — сколько
времени французы делали революцию?
Про собачек этих особый экипаж шел, а для охранения их нарочный исправник ехал, да как-то по нечаянности одну собачку и потерял, так ее превосходительство губернаторша, невзирая на свой великий сан, по щеке его ударила при всей публике да из
службы еще
за то выгнали,
времена какие были-с.
По обычаю мудрых холопов,
Мы держалися побольше подкопов
Или рабски
за временем шли…)
Некто, слывший по
службе за гения,
Генерал Фердинанд фон дер Шпехт
(Об отводе лесов для сечения
Подававший обширный проект),
Нам предсказывал бунты народные
(«Что, не прав я?..» — потом он кричал).
Трудно найти в наше
время человека, который
за самые большие выгоды, деньги или даже для того, чтобы избавиться от самой большой беды, решился бы убить беззащитного человека. А между тем при смертных казнях самые кроткие, миролюбивые люди признают необходимость убийства людей и участвуют в них составлением законов, судами, военной
службой. Отчего это? Оттого, что люди эти подпали суеверию о том, что одни люди могут распоряжаться жизнями других людей.
Вскоре был напечатан приказ и о том, что трое офицеров гвардейского саперного баталиона предаются военному суду
за содействие, против порядка
службы, к уничтожению бумаг, имевшихся при бывшем студенте Петербургского университета Яковлеве, во
время его арестования, 10-го мая, когда означенный Яковлев, придя в казармы лейб-гвардии саперного баталиона, старался возмутить нижних чинов оного.
Лев Саввич прилепил марку к письму и сам снес его в почтовый ящик. Уснул он с блаженнейшей улыбкой и спал так сладко, как давно уже не спал. Проснувшись утром и вспомнивши свою выдумку, он весело замурлыкал и даже потрогал неверную жену
за подбородочек. Отправляясь на
службу и потом сидя в канцелярии, он всё
время улыбался и воображал себе ужас Дегтярева, когда тот попадет в западню…
Снова Володя был на своем милом «Коршуне» между своими — среди офицеров-сослуживцев, к большей части которых он был искренно расположен, и среди матросов, которых
за время долгого совместного плавания успел полюбить, оценив их отвагу и сметливость и их трогательную преданность
за то только, что с ними, благодаря главным образом капитану, обращались по-человечески и не делали из
службы, и без того тяжелой и полной опасностей, невыносимой каторги.
Кроме вахтенной
службы, Володя был назначен в помощь к офицеру, заведующему кубриком, и самостоятельно заведывать капитанским вельботом и отвечать
за его исправность. Затем, по судовому расписанию, составленному старшим офицером, во
время авралов, то есть таких работ или маневров, которые требуют присутствия всего экипажа, молодой моряк должен был находиться при капитане.
Годы шли один
за другим; Иванушке двадцать минуло. В семье семеро ревизских душ — рекрут скоро потребуется, а по
времени еще не один, первая ставка Иванушке. Задолго еще до срока Герасим положил не довести своего любимца до солдатской лямки, выправить
за него рекрутскую квитанцию, либо охотника приискать, чтоб шел
за него на
службу.
Марку Данилычу ее рассказы пришлись по́ сердцу; щедро наградив Манефу
за службы, в его домашней моленной Макриной отправленные, обещал на будущее
время быть благодетелем честно́й обители, если же мать Манефа с сестрами будут согласны, то, пожалуй, и ктитором сделаться.
Обер и в то
время был уже старенький старичок,"в прошедшем веке запоздалый", употребляя стих Пушкина. Всякий принял бы его у нас
за чиновника, состарившегося на департаментской
службе: небольшого роста, худощавый, бритый, с седым старомодным хохлом и такими же"височками"и бакенбардами.